Отправлено: 14.05.09 07:10. Заголовок: Джереми Новак

I. Данные на персонажа.

1. Фамилия, имя
Джереми Новак

1.1. Позывные
Отсутствуют. Наверное, студенты как-то между собой называли, но Новаку это неизвестно.

2. Дата рождения
12.11.1974

3. Профессия.
Окончил философский факультет Оксфордского университета.
Доктор философских наук, до недавнего прошлого – преподаватель философии там же.
На данный момент – на пенсии, подрабатывает частным преподаванием.

4. Биография
Джереми Новак немолод, причем настолько, что очень неплохо помнит, что же было в его стране не только до революции, но и до восшествия на престол Верховного Канцлера.
Он родился в середине семидесятых годов прошлого века, в благополучном районе, в благополучной же семье английской интеллигенции и всю жизнь о политике думал крайне мало.
Новаки когда-то давно происходили из Польши, свидетельством чему осталась, пожалуй, только фамилия, потому как даже на момент рождения Джереми в его семье уже три поколения как говорили только на английском, а слово «Польша» вызывало только элементарный ассоциативный ряд «Историческая родина – Януш Корчак – Тувим – советские танки в Варшаве».

Однако Джереми в какой-то момент заинтересовался историей сначала своих предков, потом – Польши, а потом и западной Европы в целом – в основном на почве любительского изучения языков. Итогом интереса к языкам стало сносное владение немецким, итальянским и французским, а так же базовые, достаточные для свободного чтения со словарем познания в польском, русском и украинском языках.
А вот у интереса к культуре последствия стали чуть более серьезными – специализироваться Джереми Новак, нашедший свое призвание в философии, стал на философах Восточной Европы 19-20 веков.
Женился Джереми поздно, в 2005 году, незадолго до этого похоронив родителей.
Происходящие в стране перестройки власти Новака сначала коснулись очень мало – какое кому дело до философа, большую часть времени проводящего в библиотеке, с которым общий язык может найти только его супруга, да и то не всегда?
Впрочем, супруга как раз быстро сориентировалась в происходящем и к 2016 году поставила вопрос ребром: или эмиграция, или развод. Ее можно было понять – это Джереми мог не видеть происходящего за университетскими стенами, а ее волновала судьба сына, за которую уже нельзя было быть спокойной.
И тут мистер Новак, обычно безропотно выполнявший все, что требовала Анна, был вынужден серьезно задуматься. Нет, он безусловно любил жену и сына и мысль о том, чтобы расстаться с ними казалась почти невыносимой, но… Но здесь была его страна, внимательно посмотрев на которую Джереми понял, что страна эта в беде. И бросать ее было бы предательством, в первую очередь – себя самого. Философ понимал, сколь безнадежна судьба такого, как он в эмиграции – лекции в третьесортных залах, заполненных «сочувствующими» иностранцами, в глазах которых нет и тени понимания масштаба трагедии государства и личности в нем, бесконечная тоска о несбывшемся и липкое ощущение клейма невозвращенца, впечатанного в лоб.
Нет, Новак не зря потратил большую часть своей жизни за чтением трудов жителей бывшего соцлагеря. И эмиграция оказалась той ценой, которая ему не по карману.

В 2017 году Анна Новак и Питер Новак покинули Англию навсегда, а Джереми остался один, и так никогда и не смог для себя понять, принял ли он верное решение или просто обменял одно предательство на другое.

Тем временем политические перестановки набирали обороты. Лишенный домашнего тыла, Джереми наконец-то открыл глаза и внимательно огляделся по сторонам. Надо ли говорить, что увиденное его, мягко выражаясь, не вдохновило? Шли двадцатые годы XXI столетия, и люди в Англии исчезали попросту в никуда. Его коллеги не выходили на работу, друзья не отвечали на телефонные звонки, а письма от жены приходили через раз и те, кто перлюстрировал личную почту мистера Новака даже не трудился этот факт скрывать.
Новак понимал, что находится под прицелом и избежать этого невозможно: Морган Картер, назначенный официальным неприкосновенным козлом отпущения, был его давним и близким другом, а отречение от друзей никогда не входило в планы Джереми. Да что там Картер – очень немалый процент его коллег, друзей и просто собеседников-приятелей уже либо сидели, либо подверглись официальному порицанию, либо получили недвусмысленные предупреждения.
Джереми ждал, когда волна докатится до него, рассматривал фотографии сына, взрослеющего во Франции под наблюдением Анны и отчима, и пытался понять, почему человечество в упор не хочет учиться на своих собственных ошибках.
Началось с малого – в Оксфорде ему сократили общее количество лекционных часов, потом упразднили семинары по философии политических движений Восточной Европы, в аудиториях начали появляться незнакомые лица в неприметной одежде. При разговорах в телефонной трубке все чаще раздавались щелчки.
Джереми был очень осторожен – при всем том какая бы то ни было конфронтация с властью не входила в его планы, он просто дорожил собственным правом думать и делать выводы, но в двадцатых это было недопустимой роскошью.

Видимо, последней каплей, переполнившей чашу терпения спецслужб стал тот факт, что когда-то одним из частых гостей мистера Новака был молодой и очень категоричный в своих взглядах журналист Дерек Рассел. Это выплыло наружу и в 2023 году, сразу же после лекций Джереми Новак был арестован по подозрению в шпионаже.
Оказавшись в камере следственного изолятора без права выхода под залог, Новак даже в какой-то степени испытал облегчение – мучительное ожидание было еще хуже изнурительных для немолодого и не слишком здорового человека допросов.
Обвинение, безусловно, было сфабрикованным, как и большая часть обвинений того времени, а Джереми к тому же был не столь значимой и намозолившей глаза фигурой, как многие из расстрелянных и сосланных в лагеря на десятилетия, поэтому в попытках наказать безответственного преподавателя «дорогие органы» не слишком-то усердствовали. Новака следовало хорошенько напугать и надломить.
Что, в принципе, «Пальцу» удалось.
Да года в СИЗО, допросы и унижения – это оказалось непосильным испытанием для пожилого гуманитария, сохранившего в себе почему-то какую-то наивную веру в человечность людей.
Так что к тому моменту, как обвинение было снято за недостаточностью улик, а сам Новак выпущен на «свободу» и даже восстановлен в прежней должности преподавателя Оксфордского университета, Джереми был для власти совершенно безопасен.
У него и раньше не было никаких мыслей о возможности активного сопротивления, а уж после пережитого не возникало даже мысли о мысли.

Впрочем, осталось одно «но». Как Джереми Новак не предал своих друзей на допросах, так он не собирался их предавать и после чудесного освобождения из цепких рук и черных мешков госбезопасности. Его последним и единственным молчаливым протестом осталось полное сохранение всех дотюремных связей – конечно же, с теми людьми, которые сами в ужасе не отвергли человека, вернувшегося «оттуда».
Многие подозревали его в агентурной работе на «Палец» - мол, именно она стала ценой свободы, но те, кто знал Джереми достаточно хорошо, понимали, что такого не может быть просто потому, что не может быть.
На кухне его небольшой квартирки по прежнему собирались и вели беседы самые разные люди, в том числе и Морган Картер, который к тому моменту уже прекрасно понимал, что роль мальчика для битья удобна относительной безопасностью, и некто Джон Синклер, никому не известный скрипач в одной из фольклорных групп…

События конца тридцатых годов сначала вселили в Новака безумную надежду на возможность изменения ситуации, но жизненный опыт быстро подсказал Джереми, чем это все окончится на самом деле. Он не раз предупреждал подпольщиков, всех этих мальчиков и девочек с пламенем иделизма в глазах, что управу найдут рано или поздно на всех и единственное, что можно сделать – это сохранить хотя бы себя, но, конечно же, все было тщетно. Репрессии тридцать седьмого года, развал тридцать восьмого и тридцать девятого…
Джереми Новак пережил все и всех, став живым хранилищем памяти о тех, кто уже никогда не вернется от стен и из застенков.

После взрыва Парламента Новак понял, что стал слишком стар, чтобы что-то кому-то объяснять и при этом не вкладывать в горячие студенческие головы опасных для него и для них мыслей, и вышел на пенсию, возраст это позволял.
В деканате вздохнули со смесью сожаления и облегчения, и теперь мистер Джереми Новак, доктор философских наук, живет в своей квартире в старческом одиночестве, изредка разбавляемом готовящимися к поступлению абитуриентами да нечастыми, раз в два-три месяца письмами от повзрослевшего и совершенно чужого сына.

4.1. Связи и отношение
Когда-то давно слышал от Скрипача о Малявке и один раз даже видел.
Преподавал философию Тессе Брайт.
Давний хороший друг Моргана Картера.

5. Черты характера
Мистер Новак очень спокойный и уравновешенный человек. Основным для него является разумное осмысление происходящего внутри него и вне. Склонен по роду профессии к философскому взгляду на мир и течение истории. Невзирая ни на что – сохранил веру в людей и в то, что рано или поздно все будет хорошо.
Ценит умных собеседников и думающих людей вне зависимости от их взглядов и степени образованности. Свободен от штампов.
Совершенно равнодушен ко всем бытовым вопросам.
Тем не менее, это человек с глубоко спрятанной личной трагедией, от которой ему все равно уже никуда не деться. Впрочем, он научился с этим жить.

6. Внешность
Невысокий, метр семьдесят, плотный пожилой человек с седыми волосами и выцветшими зелеными глазами. Одежду предпочитает удобную и немаркую. В глаза может бросаться разве что необычно мягкое для страны выражение лица и чуть отстраненный, словно направленный вглубь себя и происходящего, взгляд.

7. Умения
Профессор прекрасно заваривает чай и умеет поддержать светскую беседу почти на любую тему. Все остальное ему уже не по возрасту.


II. ДАННЫЕ ОБ ИГРОКЕ

1. Контакты
У администрации.

2. Чего хотите и ждете от игры?
Хочу философствовать, смущать неокрепшие умы (без прямого на то умысла), предупреждать, остерегать и пугаться собственной тени. Рассказывать всем желающим долгие невеселые истории о том, какие прекрасные люди были рядом со мной когда я был моложе, и как жестоко с ними обошлась судьба. Не отказался бы также от умного собеседника с другой стороны баррикад - проверить на прочность.
Хотел бы рано или поздно воочию, а не на уровне предположений, убедиться в том, что сопротивление существует и жертвы моих друзей были ненапрасны.