Отправлено: 25.08.11 12:18. Заголовок: Завяжи мне глаза

Проливной дождь и конец рабочего дня не способствуют малой заполняемости заведений общепита. И лучше даже не думать о личности случайного собеседника.

Время - 5 июня 2040 года, после 20:00
Участники эпизода - Эсфирь Минц, Ричард Мортон
Место действия - Лондон, Ист-Энд, третьесортная забегаловка.

 Отправлено: 31.08.11 13:04. Заголовок: - Джонни... да е-мое..

- Джонни... да е-мое, больно же!
- Не матерись. - голос сухо поправляет речь, руки заканчивают колдовать над косичками. - Не соответствует.
- Так больно же! - искренне недоумевает четырнадцатилетняя Эсфирь, доселе бывшая уверенной, что если школа пошла нафиг, то и косички пошли следом. - Джонни, а как мне себя вести, если что-то не так пойдет?
Мужчина разворачивает ее лицом к себе, критическим взором окидывает щуплую фигурку и довольно кивает - мол, сойдет. Школьница из девочки получилась убедительная - поначалу никому не дают прыгать выше природного образа.
- Малявка, мне правда очень жаль, что приходится вводить в дело тебя. Ты еще маленькая, ты дурная и в "Игле" меньше двух месяцев. - голос звучит сокрушенно, но глаза Скрипача за стеклами очков непроницаемы. - Но сейчас патовая ситуация. И она еще долго будет патовой, так что привыкай. И если что-то пойдет не так - веди себя соответственно образу. - он еще раз разгладил пробор на Малявкиной макушке. - Потому что любой образ, не обессудь, будет адекватней тебя самой...

От интонаций, звучащих в голове так, словно говорящий стоит рядом, на расстоянии вытянутой руки, противно сводит горло и хочется плакать. Эсфирь отдала бы полжизни только за возможность еще раз услышать этот голос, но ей придется отдавать всю жизнь - и за совершенно другие вещи.
Джонни был лучше их всех и умнее.
Джонни - был. Они же, почему-то, остались... Пришло время вспоминать чужие советы и в очередной раз их слушать, за полным неимением лучшего.

Неяркий луч света давал возможность полюбоваться на мужской профиль и внушал предательскую мысль - а может ну его? Вторые сутки на ногах, а уже не семнадцать лет... Уснуть.
Ага, конечно, и видеть сны - и воплями перебудить как минимум половину квартала.
"А вот что ты думаешь о сложившейся ситуации?" - вопросила Эсфирь свое альтер-эго, потому как сама немного растерялась.
"Так стремно же мне! - с готовностью отозвалась Александра Лоуренс. - Привезли в странную квартиру, трахать не стали и ведут себя не по-человечески. Ща описаюсь от ужаса".

Эсфирь хмыкнула, бесшумно села и вгляделась в полумрак комнаты, выискивая что-нибудь наиболее угрожающее, но наименее действенное. Главное - не перемудрить себя саму.
Рука нашарила пресс-папье. Александра внутренне кивнула, Малявка расплылась в довольной улыбке, впрочем, мгновенно стертой с лица.
Нет, нам сейчас нужно другое лицо - бледное и напуганное, а вот сейчас я еще раз Джонни вспомню, да еще как он на скрипке играл, и вообще разрыдаюсь, как девочка.
Стараясь идти не так тихо, как привыкла, Эсфирь застыла в дверном проеме памятником типичному мышлению.

- Ты кто вообще такой? - интонации выверены как чертеж по линеечке: легкая угроза и явная паника. - Ты что... этот... маньяк?
Шаг назад. Никто не может напугать нас сильнее нас самих.
В "Алисиной" ситуации маньяк был бы дивной шуткой судьбы. Три года в сопротивлении, шесть - в лагерях и сдохнуть от руки психопата. О, Эсфирь бы не отказалась - она любила красивые жесты.
- Я... я буду защищаться!
С трудом вспомнила, как девочки отводят руку, готовясь к удару. Папье было тяжеленным и объемным, не для ее пальцев.
А вот "Я буду кричать" говорить не стоит. За этим обычно следует радушное предложение подтвердить свои намерения и вся сцена сдувается, как мыльный пузырь.

Ну что же, в крайнем случае до двери три шага и причина для бегства - более чем уважительная.

 Отправлено: 31.08.11 20:44. Заголовок: Он повернулся на гол..

Он повернулся на голос и то не сразу. До этого или не слышал шорохов и шагов, или делал вид. Подпер подбородок рукой, смотрел на девушку скорее устало, чем заинтересованно.
Алекс была великолепна в этом своем образе. Он бы даже поверил, нет, он правда поверил, только уверенность в ее бурном прошлом уже прочно утвердилась в сознании. А если Ричард во что-то уверовал, его было проще убить, чем переубедить.
Но играла – загляденье – как по нотам. Взгляд, жесты (ну что вы дяденька, я не знаю, как бить по яйцам), интонации – идеальная выстроенная композиция.
– От кого? – Поинтересовался в ответ на ее угрозу. Вопрос адресовал отыгрываемому образу. Ответ человека за ним был более чем очевиден.
Удивительная логика у маленьких безмозглых девочек – если ничего не хочет, значит маньяк. Правильно, какой нормальный человек в режимной Англии не хочет поживиться за счет ближнего своего?
Делать финт ушами и смущенно признаваться в нетрадиционной ориентации Дик счел излишним. Новый виток нагромождения лжи – этот расклад начинал утомлять. Он уже, фактически, признался, кем является, теперь ее очередь.
Подошел к девушке. Алекс (та, которая глупенькая кокетка) сделала несколько шагов назад, пока не уперлась спиной в стену. Потрясающе играет – обнять и плакать.
Обнял и поцеловал. Аккуратно забрал пресс-папье. А потом даже не побрезговал обернуться спиной, возвращаясь на кухню.
– Хватит дурить. – Попросил. – Хочешь, иди спи, не хочешь – сиди тут, или где тебе больше нравится. – Сам тон подразумевал, что ей ничего не угрожает, если, конечно, не станет делать глупости.
Поставил каменный шар на стол, сам сел на место и взял книгу. Но перед тем, как открыть, все же поднял взгляд на гостью.

 Отправлено: 31.08.11 21:32. Заголовок: - Черт. - девушка ул..

- Черт. - девушка улыбнулась.
Чуть кривовато, но куда живее, чем секунду назад это делала Алекс. На поцелуй не ответила - впрочем, скорее всего потому что не успела. Эсфирь уже вполне держала себя в руках для великих свершений любого уровня.
Дурить? Да, дурить хватит. Теперь все серьезно.

- Не дается мне образ дурищи? Хоть скажи, где прокололась... Может в следующий раз умнее буду.

Вообще хотелось набрать номер Отличника и заорать в трубку, чтобы изыскал способ, приехал и забрал ее уже отсюда, потому что она устала, вымоталась, не справляется, это все дела для прежней Малявки, от которой рожки да ножки, и он себе даже не представляет...
Ни хрена-то он себе не представляет. При всем своем выдающемся уме, потрясающих способностях и лютом обаянии.
Нет, "Алиса" не сомневалась, что в случае необходимости Бенджи будет молчать не просто как ей подобные - как десяток ей подобных. Он был достаточно зол на весь свет, чтобы не заговорить уже никогда.

Но! Он все еще по эту сторону Стикса.
И хорошо.

Прошла мимо мужчины, распахнула окно. Вот тянет ее сегодня к окнам, прям сил никаких нет! Как отрывается за все годы, когда перемещаешься по квартире только при задернутых шторах или ползком.
Встала - почти за спиной, но в пределах видимости. Не уходить же в "слепое пятно", нехорошо это. У нас тут, вроде, финал маскарада намечается.
- Ты фингер, ага? - к потолку отправилась ровная череда колечек. - Вот я везучая. Склеить "фингера"... уму не растяжимо! - она чуть рассмеялась.

Голос не изменился, все такой же негромкий. Только чуть иные интонации: живее, развязней. Эсфирь уже не помнила, как зовут эту личину - что-то из времен до всего. Очень удобное - почти не надо притворяться.
Блатной сленг и куда больше интеллекта в глазах - ну вот прямо под стать имеющемуся образованию. Семь классов и что-там-у-меня-еще.
- И чего теперь мне будет? - чуть опасливое, но вызывающее любопытство. - Ох, предупреждали же!.. Как, знакомиться-то будем? Я Алекс. Ну правда Алекс.

Темная сторона мисс Лоуренс. "Надежда Севера" была не такой уж и надеждой. Попробуй-ка выгрызть себе место в этом дивном новом мире, когда за спиной ни черта, кроме нудной зубрежки, осточертевшей работы и приблатненных мужиков, которые только то и могут, что толкать дурь и через несколько лет возвращаться в наколках, со сломанными носами и тоннами ненависти к любым людям в форме.

 Отправлено: 31.08.11 22:23. Заголовок: – А что должно «быть..

– А что должно «быть»? – Даже не оглянулся, словно совсем не опасался, хотя вот эта вот Алекс, готов был поспорить, умела драться. – Или ты хочешь, чтобы я проверил твои документы? – Да-да, я не сомневаюсь, что с документами у тебя все в порядке.
Отвечать на предыдущий вопрос, вроде как, и нет необходимости, на последующий – желания. А вот на первый можно.
– «Минировать». Стоило сказать «взрывать», а еще лучше вовсе не вспоминать.
До этих ее слов он и вовсе не интересовался случайной девочкой напротив.
Можно было бы продолжить, но Ричарду подобные откровения казались лишними. Он не собирался заканчивать эту ночь пулей между серых глаз. Он вообще не собирался хоть чем-то походить на следователя, который когда-то допрашивал его неожиданную гостью.
Фингермены могут быть другими. Какая чушь, сам в нее не верил, но на ум приходило несколько имен, вспоминалось несколько лиц. Они так же щурились от слепящего света, отворачивались, упорно смотрели в пол, хотя раньше сами вели допросы. Кроты, которые провалили задания, поверили в лозунги о лучшем будущем, или соблазнились на сомнительные прелести девушек вроде Алекс.
– Знаю, что ты сейчас хочешь оказаться где угодно, только бы подальше отсюда и от меня. – Он все-таки обернулся и посмотрел ей в глаза, или хотел показать свои – такие честные. – Но я действительно ничего не собираюсь с тобой делать. Так что можешь идти спать. – Пауза. – Хотя все равно не поверишь. – Пожал плечами и отвернулся.
Ему было все равно – в этом чувстве первый раз за вечер он был честен перед девушкой – как она поступит. Выберет одиночество, или его общество.
О чем можно поговорить с бывшей политзаключенной, что бы это не походило на допрос?

 Отправлено: 31.08.11 23:13. Заголовок: - А мне-то почем зна..

- А мне-то почем знать, что должно быть? - удивилась Алекс. - Я как-то всю дорогу если и пересекалась, то с "бобби", да и то... не по своей вине. Ты "фингер", тебе виднее. Но я не откажусь от "ничего не будет".

Малявка где-то там, на периферии сознания плюнула на все и отключилась. Ей надоело бояться, просчитывать и просчитываться еще почти десять лет назад. Г-спади, как же она ничегошеньки не боялась в свои пятнадцать-шестнадцать-семнадцать! Почему-то тогда все казалось очень несложным и самим собой разумеющимся, а что до призрака с мешком, являющегося иногда по ночам - так это всегда легко и непринужденно отодвигалось в самые дали сознания, был бы только кто-нибудь рядом, к кому можно прижаться ночью.
Теперь, как ни старалось, не получалось вспомнить - во что конкретно верила и за что день за днем размазывала собственную жизнь по шоссе английских дорог.
Даже лицо Скрипача - и то не всегда вспоминалось сразу.
Все, что осталось - голос да пара листков из утерянных, так и непрочитанных "Новых Крестоносцев".
"Поговори со мной!" - молилась почти каждую ночь, с того самого момента, как увидела отчет о приведении приговора в исполнение.
Но рыжеволосый силуэт только маячил где-то на горизонте, отступая все дальше и дальше, сменяясь чередой прочих лиц, тех, которые вот хоть тресни - не забудешь.
И все они - в штатском. Хотя помнишь их - в форме.

Скольких допрашивал лично ты, такой незаинтересованный и даже незлой? Скольким определил тот самый "второй уровень", после которого уже даже никто не кричит, а все дисциплинированно сосредоточены на процессе дыхания?
Сколько таких же, как я, только на полгода старше, после подобных вдумчивых бесед отправились в самый короткий путь - за химический склад, или какие там еще бывают склады?..
А потом - что? Шел домой, к этой вот блондинистой девочке с трогательным лицом, дарил ей цветы и рисовал что-нибудь книжно-пасторальное?!
Се - человек.
Внимай, дорогая "Алиса", у тебя таких полстраны и Джонни твой ненаглядный именно им собирался устроить лучшую жизнь, свободную жизнь.
Жизнь, как у людей.
Но вы не люди и даже не похожи, этот чертов террорист, за дела которого расплатилось многовато народу, все-таки в чем-то был прав. Ничего тут листовочками и беседами не поделаешь.
Карфагена не должно быть более на этой земле, и должно бы еще пройтись по ней, выжженой и вычищенной, разбрасывая пригоршни соли. Чтобы больше никогда и ничего на этой земле не взошло.

Ничего большего вы - не достойны, мы - не умеем.
Все у нас получится.

Со стороны взгляд был просто заинтересованным, немного насмешливым - мол, и за кого ты меня принял? Да не за того, не за того... Все проще, дорогой "фингер". Жизнь банальна и уныла, как "победные" товары.

- Спасибо за совет. - затушила сигарету, села - все так же, вполоборота, опершись спиной о подоконник. - Мой бывший говорил, что минировали, как-то запомнилось. Ну да он-то и договорился... В марте еще. Только на опознании и увидела... Хотя, я думаю, они там между собой что-то не поделили. Вот он, - еще одна то ли улыбка, то ли усмешка. - вашу братию не любил. Хотя всю дорогу за ним только "Нос" и гонялся. А мне бояться нечего... Или как там принято? Общество "фингера" должно ввергать в состояние ужаса? Нет. - вздохнула глубоко и искренне. - Маньяка я бы напугалась больше. Уж не обессудь. Макс.

 Отправлено: 01.09.11 00:30. Заголовок: – Можешь изобразить ..

– Можешь изобразить среднеарифметическое между прошлым образом и нынешним? – Новый вариант Алекс мужчине совсем не нравился – не эстетично.
«Макс»? Вернулась к этому имени. В стране, где все предпочитали клички, Ричард больше всего любил номера. Набор цифр, простой и понятный, длинные столбцы тех, кто уже никогда не откликнется на собственное имя. Проявив немного сообразительности о них можно забыть, вынести за скобки уравнения – формулы достижения дивного нового мира.
О чем думала она, продолжая называть его так – об отсутствии альтернатив, или о ком-то другом, кто мог бы скрываться за набором букв. О ком-то, кто бы не напоминал о фактах, которые отрицала.
Отрицала – и правильно делала. Мортон подозревал, что если она начнет рассказывать ему о прошлых подвигах, он не сможет удержать себя в руках, вспомнит, что ночь – его время, его и ему подобных. Тех, кем нынче пугают не только детей, но и взрослых. А он очень не любил брать работу на дом.
– Прости, что разочаровал. – Развел руками. Пока еще удавалось сохранять прежний тон. – Сегодня совсем не хочется быть маньяком.
Открыл ящик стола, потому другой, третий, пока не нашел старую заначку. Закурил, щурясь от дыма сигареты намного крепче тех, бычки от которых один за другим отправляла в полет до тротуара Алекс. Пачку положил на стол – захочет, возьмет.
Он очень редко позволял себе подобное поведение, а своему организму – поблажку в виде реанимирования мозгов посредством никотина.
Подойдя поближе к окну, оперся о стену. Не слишком близко к девушке, но так, чтобы выдыхать дым в июньскую ночь. Запах дешевого табака в квартире – это отвратительно.
Смотрел в черноту за окном, на затихший город, который словно выключили из розетки.
Театр абсурда для двоих актеров, без единого зрителя. И теперь оба будут играть до конца. Потому что без масок они просто не смогут существовать на одной территории.
Только и нужно, что дождаться утра.

 Отправлено: 01.09.11 17:20. Заголовок: - Не получится. - по..

- Не получится. - пожала плечами мисс Минц. - Сам видел, актриса из меня аховая...

Мучительный получался фарс - сродни тем самым первым двум неделям допросов, когда по глазам следователя читаешь, что он тебя уже насквозь видит, а все равно продолжаешь молчать. Тянешь время. Время - единственное, что всегда было на нашей стороне. О да, умельцы из числа тех, кто оставался по эту сторону колючей проволоки, умели найти толк в любой лишней минуте.
Поэтому ни один из них не сознавался сразу и ни одному не было суждено вернуться потом в реальный мир без вороха воспоминаний того толка, что даже пьяным в хлам вспоминать не станешь.

Зрелище курящего "человека в штатском" внезапно оказалось последней каплей. Ожоги на Эсфирь заживали всегда быстро и - почти - бесследно, да и места, где их оставляли, все чаще бывали скрыты одеждой. Но кому с того легче.
Полгода - слишком незначительный срок, чтобы не то что забыть, все равно ничего не забудешь, но хотя бы смириться и научиться дышать ровно, ожидая удара под ребра.
- Я, пожалуй, воспользуюсь предложением. Goodnight, sweet prince...
Всегда любила цитаты, даже не из списка запрещенных. Дурная манера.
Если ситуация говорит тебе, что пат - никогда, ни за что не веди себя так, как того ожидают.
Мистер фингермен ждет, что она всю ночь будет сидеть, наблюдая, не воспользуется ли он телефоном по назначению? Ну пусть себе ожидает. А мы продолжим делать хорошую мину.

"Ты проснешься в камере, - услужливо сообщил внутренний голос, всегда умный, но задним числом. - Ну-ка, дорогая, сколько у тебя осталось непройденных кругов ада? Так хочется обратно? Да прибей его и дело с концом, может получится, он ожидает чего угодно, но только не этого..."
На какое-то мгновение Эсфирь даже действительно пробежалась взглядом по полкам, прикидывая, где лежат ножи.
Выдохнула.
Рано. Что бы там ни было - рано. Не этим человеком ты откроешь свой счет.

Развернулась и исчезла в полумраке комнаты, оставляя за спиной образ, символизировавший собой пожалуй даже больше, чем сам "Макс" рассчитывал.

Под веки словно насыпали раскаленного песка. Спать, по-хорошему, было ни в коем случае нельзя, хотя Бенджи и говорил, что в последнее время ей стало лучше. Здесь не было Отличника, который молча толкал в плечо и прикуривал сигарету, пока ты в темноте мучительно пыталась понять, где граница между грезами и явью. Здесь был человек с другой стороны баррикад, все вопросы которого, если таковые и были, рассеются, как дым от взмаха ладони, стоит ей только уснуть.
"Да брось ты, - меланхолично посоветовал все тот же голос. - Он тебе все равно ни на грош не верит. А если ты сейчас закроешь глазки и будешь паинькой, то может что-то и получится. Кто ж из бывших подследственных уснул бы в такой ситуации? Спи, Малявка, что толку помирать уставшей..."

...спи, спи, девочка... чья-то ладонь гладит по спутанным, грязным волосам, голос тихий, севший. Энжел здесь дольше нее, Энжел почти пятьдесят, ее дочь в другой тюрьме, и, скорее всего, у нее вообще больше нет дочери. Энжел уводят утром.
Отрекаюсь от слов, от гибельной их отравы...
- Да скажи им уже. Скажи все, что они хотят услышать. Хватит мучаться, ты еще молодая, ты можешь выжить. - стандартный шепот у плеча, когда после допроса волокут в камеру. Остин предупреждал, что так будет. Злой следователь и добрый конвойный.
В конце коридора маячит высоки силуэт в ореоле рыжих волос.
- Джонни... - рука, забинтованная разодранной на полосы робой, тянется вперед, зная, что ей все равно ничего не удержать. - На что ты рассчитывал, Джонни?
У Скрипача бледное, усталое лицо и дыра во лбу.
- Я рассчитывал на вас. Я ошибся, Малявка. Теперь твоя очередь...

- ...очередь! Да держите же строй, сукины дети, мразь подзаборная!
В лагере редкий день кого-то не забивают прикладами на плацу во время утренней переклички.
Ты только не плачь. Никогда не плачь. Кричи сколько хочешь, но не дай им влезть тебе в душу. Больше у тебя ничего нет.

Сколь красочен мир под закрытыми веками. Что плохо, когда перестаешь кричать во сне - не можешь проснуться от собственного вопля. Иди и смотри...

 Отправлено: 01.09.11 20:58. Заголовок: Рисунок был почти ок..

Рисунок был почти окончен, чай давно выпит. Заваривать новый означало разбудить девушку, а Ричарду только удалось расслабиться. Странная особенность организма. Он не прислушивался к происходящему в комнате, просто в какой-то момент напряжение отпустило – верный признак того, что гостья уснула.
В таком состоянии существовать с ней на одной площади было почти необременительно.
Он не собирался кому-то звонить, вообще ничего не собирался делать. Утром она уйдет и, если будет благоразумна, никогда больше не обратит на себя внимание кого-то из «Пальца». А если не будет – никакие поддельные документы не помогут. Его коллеги добирались до всех, рано или поздно.
Гораздо больше в этой истории его интересовали документы – скорее всего фальшивые, но это пол беды – плохо, если кто-то из «Носа» забыл о своих прямых обязанностях. Внутренние расследования – на редкость гадкая штука.
Утром, утром, все утром. Мужчина отложил карандаш. Выкурил еще одну сигарету, стоя у окна, рассматривая звезды – ночь была удивительно безоблачной. Проехала патрульная машина и вновь воцарилась тишина. Окна на противоположной стороне улицы, сколько он мог видеть, были темными. Законопослушные граждане спаси в своих кроватях, и видели десятый сон.
На часах над дверью было начало третьего, когда он услышал всхлипы. Алекс так старалась убедить его, что не имела дела с фингерменами. И ночные кошмары у нее потому, что родители рассказывали ребенку на ночь сказки про буку из шкафа, конечно.
Он уже сидел рядом: тряхнул за плечи, а потом обнял. Изувеченные руки зажаты между его грудью и ее, чтобы спросонья не навредила ни себе – никому. Держал крепко, так что не вырваться, но можно медленно – а значит уже осознанно – высвободиться. Впрочем, любые его прикосновение, само его присутствие рядом вызовут у нее сплошь плохие ассоциации. С этим ничего не мог поделать.
– Просыпайся. – Тихо позвал. А когда увидел широко распахнутые, абсолютно черные в темноте комнаты глаза, стал говорить. – Сейчас 6 июня 2040 года, 2:25 утра. Ты находишься в Лондоне, Брамертон-стрит, 38. Меня зовут Роджер, тебя – Алекс. Во всяком случае, ты на этом настаиваешь.

 Отправлено: 01.09.11 22:41. Заголовок: Какая ирония! Г-спад..

Какая ирония! Г-спади всемогущий, хватит с меня этой иронии, это уже дозы, приближенные к летальным.
Тебе снится, что тебя держат так, что пошевелиться невозможно в принципе.
Ты просыпаешься ровно в той же позиции.
Ровно в той же компании.

Она запоздала поняла, какой же умничка Отличник - никогда не мешал ей дергаться, сколько душе угодно, пока наконец грань между явью и сном не станет очевидной.
Впрочем, при учете того, что за человек вытащил ее из кошмара на данный момент, все было более чем логично. Это пальцейский, детка, с чего бы ему отнестись к тебе с сочувствием?
Пусть даже это и не допросная, только какая разница, если ночью в допросную превращается вся страна?

Дергаться Эсфирь даже не пыталась - прекрасно знала, что это совершенно бесполезно. Чем больше дергаешься - тем хуже будет дальше. Поэтому, как говориться, расслабьтесь, дорогуша, и попытайтесь получить удовольствие.

- Спасибо. - выдохнула куда-то в район плеча, в которое уткнулась лбом.
Пусть так. Живое тепло рядом не та роскошь, которой разбрасываются, что бы ни происходило. Это лучше ледяного пола карцера, это лучше холодеющих под пальцами рук соседки по бараку, лучше ощущений наручников на запястьях... Лучше многого.
После определенного срока каждое прикосновение к себе, которое не удар, начинаешь хранить в памяти как достояние.
Оставалось только надеяться, что ее хотя бы не колотит, для довершения колорита - пока сигналы от собственного тела приходил крайне смутные.

Что-то резало слух, но потребовалась почти минута, чтобы понять что именно. Имена... Макс, Роджер... Нет, не это важно. Ее имя.
Беда. Он не поверил даже в то, что Алекс - настоящая личность. И черт с самой Алекс, надо будет, так еще с десяток подставных состряпаем, чай, не в первый раз. Но вот Кролика подставлять нельзя, нет... Любой ценой надо сохранить те выходы, которые давала своим существованием эта женщина, перед чарами которой (даже после срока!) бывал иногда бессилен даже Деррил.
- Не Алекс. - прервала она, наконец, молчание.
Мол, все понимаю, игра не задалась с самого начала, я - пас.
- Отпусти. - рука потянулась к сумке, нашарила пластиковый прямоугольник ID.
Малявка все свои ID знала наощупь, как шулер - крап на картах.
- Эсфирь Минц, шестнадцатого года, пятьдесят восьмая, номер в "Белом Огне" - один-четыре-два-дефис-дэ-восемь. - протянула карточку отточенным уже жестом. - Амнистирована ввиду недостаточного состава преступления. Тебе объяснить, почему каждому встречному не выкладываю свое настоящее имя и потрясающую историю? Я не виновата в том, что родилась еврейкой. Но это слишком долго объяснять.

 Отправлено: 02.09.11 11:15. Заголовок: Он отпустил ее по пе..

Он отпустил ее по первому требованию. Разжал руки и отодвинулся. Здесь и сейчас он - не господин следователь. Что бы на этот счет не думала девушка.
Ричард был незлым человеком, никогда не упивался жестокостью, подобное самоутверждение – за счет чужой боли, слез и крови – ему без надобности. Он вырос в прекрасной семье, хорошо воспитан и не вынес из подросткового возраста пышный букет комплексов и неудовлетворенности собой и миром. Да, он был строгим, педантичным, возможно, жестким, но не садистом. И не одобрял этой черты в других.
– Убери, – в голосе прорезался метал. Он не хотел смотреть ее документы, верил (абсолютно искренне), что показывала именно то, о чем говорила.
Но слушать ее тоже не хотел. Не хотел думать о ней, как о бывшей заключенной. Подобные мысли пробуждали рефлексы в данных обстоятельствах совершенно излишнее. А он, как ни странно, не желал ей зла. Ей – девчонке, случайно встреченной на улице, смешной и трогательной в этом своем образе глупенькой кокетки.
Безусловно, он понимал, почему использовала такую личину и чужое имя. Зачем об этом говорить, напоминать о тот стороне его личности, которая сегодня ночью не должна стать доминирующей.
Он посмотрел ей в лицо, еще влажное от слез, вытер щеки, почти нежно, и, кажется, улыбнулся – грустно. Девушке, мучавшейся ночными кошмарами, он даже сочувствовал. Человеку, а не возможной террористке, пусть ее амнистировали ввиду отсутствия состава преступления.
Вне стен допросных камер они все были просто людьми. Дик не хотел отходить от этого убеждения. В его работе некоторые аспекты требовали гибкого подхода, чтобы сохранить себя, свои взгляды и убеждения, и самому остаться человеком.
– Чем я могу помочь? – Здесь и сейчас: уйти, или остаться, говорить, или молчать. Если ей будет спокойнее, он мог уйти совсем – комендантский час не касался таких как он. Но подозревал, что от этого ей спокойнее не станет, а Эсфирь на улицу ночью никак нельзя.
В голосе уже не осталось профессиональных интонаций, и Ричард был недоволен, что позволил им проскользнуть ранее, нужно лучше контролировать себя. И не потому, что хотел обмануть ее – она уже знала, все, что нужно.
Эсфирь – красивое имя. Гордое, но в то же время нежное.

 Отправлено: 02.09.11 23:40. Заголовок: ...и - вот оно! Маск..

...и - вот оно! Маски сброшены, о главном спрошено.
"Убери" - подействовало, как ледяной душ, которым приводили в себя, чтобы даже к третьим суткам допроса не было искушения подремать, подобострастно глядя снизу вверх в лицо господину следователю.
Смотреть с неподдельным ужасом в глазах Эсфирь научилась быстрее всего - и недели после ареста не прошло.
Она не знала, может, кому-то действительно хватало сил и выдержки на гордые взгляды и непокорно выпрямленную спину. У нее так не получалось никогда.
Когда остаешься в одиночной камере - тогда да, тогда самое время вспомнить все, что изо дня в день вбивали в голову взрослые и умные подпольщики, которые, безусловно, знали, чем закончит каждый из тех, с кем они разговаривают.
Тогда собираешь по крупицам все оставшееся мужество (а его и в лучшие-то времена было не слишком много, какое там мужество - просто когда тебе шестнадцать ты ни на грош не веришь тем, кто говорит, что ты не менее смертен, чем все прочие, что тебя будут пытать и это окажется куда страшнее самых смелых твоих предположений) и сама себя убеждаешь в том, что найдешь силы довести игру до конца.
Ты же спасаешь любимого, ведь так?
И не смей его обвинять в том, что ты - здесь и он на это пошел добровольно.
Он вообще не в курсе. Такая вот любовь, дорогая моя Малявка. Вот это - самое лучшее, что было у тебя в жизни.

От интонаций передернуло - уже не фигурально. Безотчетные рефлексы. Спасибо той умной женщине с запекшейся маской вместо лица, которая сказала, чтобы не вздумала скрывать свой страх. Пусть получают все, что хотят, это правила игры.
От гордости толку мало.

ID отправилось обратно в сумочку. Приказы следует выполнять немедленно, на вопросы отвечать быстро, четко, не тратя время на раздумья.
"Если когда-нибудь я доживу до того момента, когда сумею все это из себя вытравить - будет чем гордиться" - однако логика подсказывала, что куда больше шансов дожить до того времени, когда этими нехитрыми познаниями она опять будет делиться с вновьприбывшми, организуя преемственность поколений за колючей проволокой.

Внезапно она почувствовала себя очень старой - куда старше биологических двадцати четырех, словно каждый год по ту сторону Стикса засчитывался даже не за три, а сразу за десяток.
- Помочь? - Эсфирь рассмеялась и бессильно развела руками; ну да, "помогите мне помочь вам, мисс Минц, не сопротивляйтесь правосудию". Это она уже где-то тоже слышала.

- Машины времени случаем не завалялось? Вернуть обратно мои семнадцать и подлатать ту дыру в законодательстве, когда в центр перевоспитания уже поздно, а к стенке - еще рано.
Она даже почти не кривила душой. Весь окончательный ужас ситуации дошел до нее только тогда, когда кто-то из следователей раскрыл ей все эти карты, согласно которым мисс Эсфирь Минц оказалось одной из немногих, обреченных на полную обойму вне зависимости от состава преступления.
После полугода в "Вормвуд скрабс" даже всего ее жизнелюбия не хватало на то, чтобы не счесть расстрел пределом гуманизма.
А в разгар доследования, когда стало ясно, что жертва ушла пулей в молоко и все, что осталось от Скрипача - только порядковый номер в расстрельном списке, недосягаемая высшая мера и вовсе стала почти мечтой. Чудная двойственность - ты боишься выстрела в затылок.
И мечтаешь о нем - потому как более мечтать не о чем.

 Отправлено: 03.09.11 16:32. Заголовок: – Никогда не поздно,..

– Никогда не поздно, – задумчиво произнес он. Высшая мера и в нынешние времена выдавалась каждому пожелавшему без лишней бюрократической возни.
Ричард заставил себя расслабиться. Напряжение медленно отступало, сковывая рефлексы. Он не поддастся на эту провокацию, найдет в себе терпение просто слушать, что бы она не говорила, и не тянуться рукой к поясу за наручниками – не тот костюм, не тот расклад.
– Ты действительно этого хочешь? – Едва не коснулся ее щеки, но остановил руку и опустил.
Он для нее – палач, значит нужно следить за своими жестами так же внимательно, как и за голосом, чтобы не напоминать.
Мужчина сел на пол и оперся спиной о диван.
Как хорошо, что его профессия – не только бесконечные допросы. Некоторые любили работать с людьми, Дик предпочитал вещи. Самым интересным делом, каким довелось заниматься за годы службы в «Пальце», было возвращение предметов искусства, похищенных «V» и найденных в его логове после взрыва Парламента. Он входил в состав комиссии как эксперт по направлению, в котором так и не защитил диплом, но сторонних специалистов тогда было решено не приглашать. Очень много бумажной работы, тесное сотрудничество с химиками и прочими техническими специалистами, подтверждавшими подлинность раритетов, позаимствованных из правительственных хранилищ. Во время инвентаризации не досчитались еще несколько тысяч единиц – их позаимствовали уже свои, те, кто должен был охранять запрещенные национальные сокровища.
Тогда-то Ричард и познакомился с мисс Лестер, был очень рад оказаться вне сферы ее профессионального интереса.
Она была из тех женщин, с которыми не хотелось знакомиться ближе.
Он оглянулся и посмотрел на Эсфирь.
– Я не верю. Ты слишком крепко держишься за жизнь – из упрямства, ненависти – не знаю. Но ты не хочешь умирать.

 Отправлено: 03.09.11 18:34. Заголовок: - Да. Конечно. - ров..

- Да. Конечно. - ровным, безэмоциональным тоном, который тоже - привычка.
Что - "да"? Да все, что угодно.
Да, господин следователь, я не хочу умирать.
Или - да, господин следователь, я не против того, чтобы мне пришили "вышку".
Я скажу все, что вы хотите услышать и сделаю все, чего от меня ожидают.
Потому что от меня ожидают не только такие, как вы. Но об этой маленькой поправке я, пожалуй, умолчу...

Тело реагирует на незавершенный жест раньше мозга - безотчетной попыткой уклониться. Добро пожаловать в мир коллективного бессознательного.
Эсфирь внутренне поморщилась - жалкое, должно быть, зрелище, если смотреть со стороны, и куда более жалкое если наблюдать его изнутри.
Ты питала какие-то иллюзии на свой счет, дорогуша? Скажи им "бай-бай", ты до сих пор сидишь в одиночной камере, до сих пор выблевываешь собственные легкие на пол ШИЗО (а не надо было перестукиваться, предупреждали ведь).
Ты никогда уже оттуда не выйдешь, даже заняв причитающееся тебе по закону место за пределами шахматной доски.

Вот смотри, напротив тебя человек, настоящий живой человек, который, в общем-то, пока ничего тебе не сделал и даже не угрожал. И пусть не он направлял тебе в лицо лампу дневного света и отдавал сухие, ровные команды мастерам заплечных дел - это не имеет никакого значения. Миру отныне не суждено иметь других цветов кроме черного и алого.
И тебе не суждено видеть людей иначе как силуэты, снабженные для ясности ярлыками: "убийца", "предатель" или "смертник".
Прочего не дано - прочее осталось в том времени, где тебе семнадцать, где ты еще любишь и где никакие подозрения не способны отбить вкус жизни. Настоящей, не регламентированной школьным распорядком или родительским едким испугом.

Давным-давно, один из их осведомителей в "Пальце" был целиком и полностью ее разработкой - блестяще задуманной и не менее блестяще выполненной. Финал этого мужчины был, как водится, незавиден - там же, где и все, в той же братской могиле.
А вот ее он не сдал...
Некогда Малявка могла быть чудо, как хороша - особенно если старалась.
Все Сопротивление крепилось на живую нить человеческих слабостей и время от времени они оборачивались той самой силой, которой даже "Пальцу" было нечего противопоставить.

Какая-то часть сознания отстраненно фиксировал все те нечастые оговорки, которые допускал мистер "Макс" или "Роджер", или как там его на самом деле. "Никогда не поздно..." - опасное откровение. Полезное откровение. Подтверждение тому факту, что Бенджи омерзительно прав и времени у них еще меньше, чем Малявка когда-то полагала. Буря не за горами. Да Б-г, чтобы получилось сработать на опережение.
Она посмотрела на мужчину почти с благодарностью.
С неприкрытым интересом.
Связной должно извлекать пользу из любой ситуации, и пусть ты уже семь лет как не связная, но есть же какие-то еще навыки, кроме умения бояться, рыдать на заказ и делать все, что прикажут?

Эсфирь чуть наклонилась вперед, провела ладонью по затылку - интересно, какие ощущения это вызывает у _нормальных_ людей? Все забыла. Напрочь.
- А ты? - негромко, в самое ухо. - За что держишься ты?

О враге надо знать как можно больше. О любом враге.
Любой ценой.
Здесь и сейчас идет настоящая война - и даже уже не за каждую душу. За каждую мысль, пусть ей и не суждено взойти.

 Отправлено: 03.09.11 20:44. Заголовок: За веру, убежденност..

За веру, убежденность – этого не следовало говорить. Хотя именно вера, почти фанатичная, и помогала Ричарду мириться с неприглядными аспектами своей профессии. Его склад ума требовал порядка и действия – работа в «Пальце» обеспечивала и первое, и второе. Там он был на своем месте.
Мужчина повел головой, чтобы продлить прикосновение, как кот требуя, чтобы почесали за ухом. Закрыл глаза, улыбнулся – для него подобный жест не таил скрытого подтекста, хотя, хотя он и сам не раз его использовал. Не любил прикасаться к подследственным, но иногда приходилось. Особенно трудно было с девушками – теми, которые прошли через руки кого-то из коллег, или еще до ареста наслушались в общем-то правдивых россказней о происходящем в подвалах Службы государственной безопасности. В их глазах был не только страх и обреченность – абсолютно закономерные при таких обстоятельствах – но что-то еще, нюанс, который Мортону до сих пор было сложно идентифицировать единым понятием. Они ждали, а некоторые – он готов был поспорить – даже хотели, чтобы он воспользовался своим положением, польстился даже не на красоту, на сам факт того, что они женщины, слабые и беззащитные. Думали, что таким образом он станет сговорчивее, или что пожалеет. Их логика ускользала от его понимания.
В любом случае, на него не действовали их чары.
Но тогда в 2037 рядом с ним еще была Эмма.
– Я. – Он развернулся, положил руки на диван и уперся о них подбородком. – Ты веришь, что фингермены могут держаться за что-то кроме осознания собственной силы?
В темноте он мог лишь угадывать выражение ее лица, но ему до смерти надоели эти покорные, наполненные испугом интонации. На их фоне прикосновение – сродни подвигу. Какой ценой оно далось девушке? И почему его так задевает ее отвращение к телесному контакту.
Эсфирь, которая не пыталась казаться глупее или пошлее, чем была на самом деле, оказалась куда интереснее своих масок. Настолько глубже, что пропасть, смотревшая сквозь ее глаза, временами пугала даже Ричарда. Он знал, но при этом не хотел представлять, через что прошла она на допросах и потом, в лагере. И… поправка к закону была бы милосерднее – она права.

 Отправлено: 04.09.11 14:40. Заголовок: Цель власти - власть..

Цель власти - власть.
Цель насилия - насилие.
Ее бумажные учителя были крайне категоричны в своих суждениях.
"Почему вы это делаете?" - спрашивала она кого-то, когда мозг выключался настолько, чтобы забыть, кто здесь задает вопросы.
"Потому что могу" - доходчиво объяснил ей человек с лицом, скрытым в тени.

Понадобилось несколько лет, чтобы понять, что и это тоже был обман. Самая большая опасность - если противник понимает, что все, что на самом деле разделяет вас - всего лишь пометка в личном деле и, быть может, пара непрочитанных книг.

Теперь Эсфирь была умнее и не собиралась давать тем, кто с другой стороны (всему миру, дорогая, всему миру!) ни единого шанса наебать себя. Монстры живут в детских книжечках и фильмах ужасов.
И до людей им далековато.

- Я даже в Б-га верю. До сих пор. - ладонь скользнула чуть ниже, туда, где на шее пульсирует артерия. Немного умения - и человек просто засыпает... недостаточно умения - и больше не просыпается.
Такое она тоже видела. Сейчас это было излишне - все, кто будет умирать позже, потому что она так скажет - все они будут знать кто собирает у них долг и за что.
Время тайных действий и умолчаний закончилось, что-то такое мужик в маске понимал лучше всех тех, кто шел вместе с Малявкой по Зеленой Миле.
- Все - люди. Одной возможности им недостаточно. И... ты знаешь, я с семнадцати лет была кем угодно, но только не человеком. Это хуже, чем все остальное. Такого не заслуживает никто.

Это была ложь - для нее. Пока твой враг не видит в тебе равного, пока надзиратель смотрит на толпу заключенных как на пригнанное на убой стадо, пока палач вышибает только мозги, не посягая на идею - ты в безопасности. Что бы с тобой не делали - до тебя им не добраться.
Если, конечно, ты готов платить такую цену.
Почти никто не был готов - и сейчас Эсфирь говорила за них, потому что больше было некому.

Сопротивление задыхалось в душном безинформационном пространстве: старые каналы связи и контроля сгинули в конце тридцатых, новых взять было неоткуда. Старая гвардия предпочитала работать по принципу "мы действуем настолько тайно, что даже сами не знаем, что делаем", молодняк еще не был готов к тому, чтобы сдохнуть в любой момент. Они наладили более-менее регулярную работу, но толку с нее было не больше, чем в "дореволюционные" времена. Бенджамин только сокрушенно качал головой - лучше прочих понимал, что у них все шансы просто зайти по второму разу на тот же круг.
Джонни заслуживал большего.

"На что ты готова пойти?" - спрашивал, пристально глядя незаинтересованным взглядом "мистер Смит" - "Ради него?"
Фирэле-майзелэ сказала тогда, что на все. Отрекаются пусть другие.

Им нужно было что угодно - хотя бы вот такие безобидные оговорки или даже просто возможность наблюдать выражение лица. Даже дезинформация может быть полезной, если хватит ума ее распознать.
У них много чего теперь не было. В том числе - альтернатив.
Значит - следовало хвататься за любой шанс, сколь бы эфемерен он ни был, какие бы бездны не таил за собой.

Смотри вперед - не на стену напротив, не за окно - на человека перед тобой. Он не хуже прочих, не лучше прочих, считай его некоей усредненной версией всех. Он откликается на прикосновения - интересно, на что купился? На "искренность"? Вот она, польза бессчетного числа масок - после пафосного снятия очередной тебе уже верят. Или приглашают поиграть?..
"Сопливым не место в фанданго, фанданго..."
Всегда уважала опасные игры, чем опаснее - тем лучше, тем больше будет награда, если ты до нее, конечно, доживешь.
Значит - смотри. Значит - вспомни, кем ты была раньше, потому что раньше от тебя был толк не только как от изрядного умельца проанализировать ситуацию на полгода вперед при посильной помощи Отличника.

Главное - не спугнуть, не вспомнить, кем ты стала теперь. Тонкая грань между живым и вернувшимся. Он это почувствует, не стоит недооценивать, с той стороны тоже никогда не могли пожаловаться на недостаток чутья.
Алекс оказалась бессильна, увы. А что бы сейчас подумала Малявка? О, она всегда была незамысловата в своих суждениях - ей нравились красивые мужчины и то ощущение, когда засыпаешь не одна. Иллюзия защищенности - потому что настоящей никогда не было, но все мы мастера обманывать в первую очередь себя самих.
Смотри и вспоминай. Тебе было семнадцать и ты была - живой.
Интересно, как на все это отреагирует мистер как-его-там. О том, что он на самом деле господин следователь ты вспомнишь позже.

 Отправлено: 04.09.11 15:44. Заголовок: Еще одна игра, карты..

Еще одна игра, карты сданы заново, козырь пока неизвестен. В эту игру Ричард сыграет – должен, но не хочет, она даже не представляет, насколько. Хотя она как раз представляет – сама, пусть кажется естественной, правдивой как никогда раньше, поступает так же – претворяется.
Фокус в том, чтобы верить в это притворство, тогда в тебя поверят другие.
Ты всегда знал, Дик, что твоя работа – дерьмо. И что люди, с которым ты сегодня говоришь, завтра уже никуда не пойдут. Мертвецам лучше оставаться в братской могиле.
Он наклонил голову и коснулся губами ее руки. Умная девочка – нежный жест очень просто становиться смертельным. Но он верит ей и не верит, что она способна убить – она, амнистированная после пересмотра дела. Он ей доверяет…
Приличная еврейская девушка. Он никогда не был расистом. Он и истово верующим никогда не был – воскресные службы нужны для поддержания имиджа, а не для души.
И он видит в ней человека. А она хороша, чувствует, что говорить, чтобы затронуть нужные струны, заставить их зазвучать так, как хочется ей, как нужно им обоим.
Интересно, чего попросит взамен? Попросит ли?
– Не говори так. – Не хочет слушать, и понимать, как легко мог оказаться на месте тех, кого она знает в лицо, возможно по имени, кого ненавидит, боится… торжествует, что оказалась по эту сторону колючей проволоки, в то время как они остались там – заключенными вместе с теми, кого призваны охранять. – Пожалуйста.
Я вижу в тебе человека и хочу видеть только человека, не думать, не вспоминать о том, что коллеги редко ошибаются и никогда не подозревают невиновных. Любого можно посадить, и в глубине души он будет знать – за что.
Он приподнялся, чтобы дотянуться до ее губ и поцеловал – нежно, как будто спрашивая разрешения. Пусть они люди, но разного толка. Ему проще увидеть в ней женщину, чем ей – забыть, что он фингермен. Ему проще забыть все то, что их разделяет, главное – этого не делать. Помнить – кто ты есть на самом деле.

 Отправлено: 04.09.11 20:23. Заголовок: Голова отключается. ..

Голова отключается. Со свистом. Еще один рефлекс - дайте мне пару секунд и меня тут не будет, а там уже делайте, дорогие, все, что хотите.
"Ты дура!" - жестко припечатывала та же Энжел, пока ее не увели. - "Полная дура! Какого хрена корчишь из себя невесть что? Их все равно больше, а ты все равно в наручниках. Пожалей сама себя - больше этого никто делать не намерен".
Эсфирь держалась достаточно долго - она сопротивлялась целых полтора месяца. Очередной идиотский героизм. Энжел была достаточно немилосердна, чтобы объяснить ей это красочно, жестко и нецензурно.
Вышибла из нее весь героизм куда эффективней, чем кулаки дознавателей.

Чтобы остаться в сознании требуется усилие почти титаническое, еще хорошо, что за плечами - спинка дивана и падать не приходится.
Приходится взять себя в руки, отвесить мысленную пощечину.
Помни, кто ты и зачем ты здесь.
Не смей забывать.
И уйми уже свою паранойю - во-первых, ты уже в курсе, с кем имеешь дело, во-вторых - не строй из себя целку, а? Никто не собирается тебя насиловать - по крайней мере здесь и сейчас.
Дяденька у нас вежливый. И ты уже сделала все, что было в твоих силах, чтобы показать, насколько сама заинтересованна в подобном продолжении "банкета".
На все уходит доля секунды. Никогда не могла пожаловаться на плохую реакцию.

Не говорить? OK, мы не будем говорить, кто ж вообще в такие моменты разговаривает. Глаза бояться - руки делают. Поэтому глаза лучше закрыть.
И ответить на поцелуй - вспоминая, что это вообще такое.
Провести ладонью по груди - под футболкой.
Разрешая.
Не заорать, чувствуя чужие руки на своем теле, не отшатнуться.
Если ты сможешь сделать это сейчас - то, наверное, ты вообще уже все сможешь.
Вперед. В конечном счете, это просто тепло и просто - ласка. И заставь себя помнить именно это.
Прерывистый вздох был словно подтверждением того, что маленькая шутка с самообманом, кажется, удалась.

Но хорошо, что настолько темно - по крайней мере большей части шрамов разглядеть невозможно.

 Отправлено: 04.09.11 22:56. Заголовок: Как сделать каждое п..

Как сделать каждое прикосновение таким, чтобы не напоминало о бесцеремонности дознавателей. Как быть так близко к той, для которой само твое присутствие – словно прикосновение раскаленного метала к коже…
Ричард очень старался.
Остановиться и сказать: «потом, когда захочешь быть здесь со мной», – оказалось выше его сил. Так просто было убедить себя, что ее секундное колебание – всего лишь плод его воображения. А потом добавить – чужие ожидания следует оправдывать. И пусть думает, что поймала его, что привязала сильнее самой страшной клятвы, сильнее самой веры, не говоря уж о здравом смысле. Пусть думает, что он уже покорен, почти влюблен. Сам готов был в это поверить.
Не подозревал в себе столько нежности – легкие мимолетные прикосновения, и как остановить ее руки так, чтобы не получилось похоже на захват. Накрыть ладони своими, замедлить движения слишком стремительные. Он не хотел спешить, не хотел позволять ей торопить события.
И поцелуи – такие, как захочет сама.
Все, все должно быть по-другому.
Она сидела у него на коленях, прижимаясь грудью к его груди, на шее он чувствовал сбившееся дыхание. Слушал, как бьется сердце, каждый удар под его ладонью, сквозь ребра, которые можно пересчитать даже в темноте на ощупь.
Близко, очень близко, на какое-то мгновение, потому что потом вспомнит, кто она, кто он, и что их разделяет.
Люди не должны проходить через то, что выпало на ее долю. Лагеря – полумера, фиговый листок милосердия, призванный скрыть садизм приговора, если тот – не высшая мера. Пуля в затылок в коридорах бесконечных подвалов «Пальца» – куда более завидная участь, чем бесконечный страх перед жизнью, которая не помилование, но очередное изощренное издевательство.
Никто не заслужил такой участи.

 Отправлено: 05.09.11 08:04. Заголовок: Пост-фактум - всегда..

Пост-фактум - всегда проще. Когда понимаешь, что Рубикон разрушен и Карфаген, весь какой есть - перейден, можно даже успокоиться.
Поставить себе в мысленную зачетку отличные баллы и искренне саму себя похвалить.
Хорошая девочка: не забыла, не разучилась, и в руках себя держать умеешь, и личины менять со скоростью перчаток - даже для себя самой.
Джонни бы лучше ей в свое время гордился, чем отпускать свои вечные комментарии о ее повсеместной невоздержанности.
Все же, блядь, для фронта! Для чертовой победы.
Видимо, когда-то давно она настолько виртуозно перекроила себя на эту борьбу, что швы не поползли даже в лагере.
"Ты ничего не перекраивала, - предательски шепнуло подсознание. - Тебе едва исполнилось четырнадцать, когда ты встала под эти знамена и ни одна падла не оказалась достаточно разборчивой, чтобы вправить тебе мозги и отправить домой учить алгебру. Деточка, тебя отымели задолго до того, как до мисс Минц добрался "Палец", и тот факт, что ты сама была на это согласной не меняет ничегошеньки".

Этот голос приходил все чаще и с ним Эсфирь пока не научилась мириться. Отличник только пожимал плечами - мол, и без того были слишком разборчивы в средствах.
Бенджамин Деррил, как обычно, был ослепительно прав.
В любой войне первые жертвы приносятся задолго до боя.

К "Роджеру" испытывала что-то даже похожее на благодарность - все оказалось не настолько плохо, как можно было ожидать. Хотя просто делать вид, прикрываясь смазливой мордашкой Алекс было бы проще. Противней, но проще.
Да только кто ж знал, что фингермен нынче пошел настолько сообразительный и привередливый...
Хорошая профессиональная хватка - вывернуть оппонента наизнанку, навязать свои правила игры. В этом, дорогая Малявка, ты им всегда проигрывала. И "Лезвию" проигрывала - потому и оказалась там, где оказалась.
Браво, мистер фингермен - это я тоже учту.

Выдержав соответственную моменту паузу поцеловала - куда ж без этого, правила этикета незыблемы - поднялась, нашарила одежду. И дело даже не в том, что не стоило переигрывать, и так уже переиграли до оскомины - оба. Но она не собиралась продолжать это издевательство отсутствием границ ни секундой дольше, чем надо. Это становилось уже просто физически опасно, никогда не знаешь, когда перекрученные на манер каната нервы все-таки скажут, что с них хватит.
Истерики здесь не нужны. Подводить итоги будет Отличник, бедняжечка, но ему спустя полгода уже не приходилось привыкать.
...сопливым
не место
в фанданго...
...фанданго...

Эсфирь вернулась к окну, за которым медленно плыл ночной город, уже не первый год примеряющий на себя искусство светомаскировки. Словно кто-то действительно мог напасть, словно не только в газетных передовицах существовал тот самый внешний враг, за действительным отсутствием которого страна увлеченно занималась поимкой врага внутреннего. Благо его-то хватало - рожали в Объединенной Англии исправно.
Время тянулось, липло к коже, как патока и даже не думало быть милосердным и хоть как-то ускориться. Два часа до начала прекрасного нового дня.
В висок словно забили пару гвоздей.

Рано. Держи себя в руках - сданы еще не все карты. И хотя ни одна из них не будет раскрыта - до поры, до времени, конечно - но кое-какой крап тебе знаком.
Ваш ход, господин следователь.
А я сегодня играю мизер.

 Отправлено: 05.09.11 12:32. Заголовок: Он подошел немного п..

Он подошел немного позже. В одних джинсах – футболка так и осталась лежать где-то в темноте на полу. Встал сбоку, чтобы не маячить символом за спиной, чтобы видеть ее лицо в скупом свете редких уличных фонарей. Остатки былой роскоши – работает один из пяти, да и к чему они в комендантский час, но имидж города надо поддерживать – ради славной истории, пусть от нее и отреклись, по большей части.
Странная внутренняя борьба между желанием коснуться, и пониманием, что еще очень нескоро (если вообще когда-нибудь) она забудет, как к ней прикасались другие. Он улыбнулся – ей, но в ответ на собственную мысль – как просто оказалось разделить себя на двое, оставить господина следователя за пределами уравнения, остаться просто мужчиной. Мужчиной, который нашел женщину, затронувшую что-то в его душе. Женщину, вызывавшую в нем неожиданную нежность и щедрость, и готовность рискнуть, разжать руки и отпустить ситуацию, чтобы узнать, куда их двоих приведет время и паутина лжи, сплетенная сегодня ночью.
Криди не зря называли пауком за глаза. Он был мастером, виртуозом.
– Меня зовут Ричард, – пластиковый прямоугольник ID щелкнул о подоконник. Последняя правда о нем. Она выиграла этот раунд. Больше не осталось маски, за которой мог спрятаться, сам стал маской – с девушкой одной, на работе – другой. Только бы не забыть, где он сам, настоящий.
Все же коснулся ее руки, провел тыльной стороной ладони от локтя и выше.
– Ты удивительная женщина, Эсфирь. Мне, наверное, не следует этого говорить. – Посмотрел в окно на скоро заалеющий горизонт.
Какой лицо должно быть у человека, который предает родину? Самое обычное, возможно, немного задумчивое, или сосредоточенное. Принять решение – так же просто, как переступить через бездыханное тело.
– Спасибо.
И снова остановил руку в нескольких сантиметрах от ее лица. Он понимал, конечно понимал, и не хотел делать больно, будить воспоминания, которые и без того растревожили выше всякой меры.
– Я хочу… – что, увидеть снова, чтобы снова обнять, быть близко, а потом рассказать что-то тщательно дозированное, заранее подготовленное. Даже не рассказать, но намекнуть, просто позволить угадать. И надеяться, что не угадает другого, того, что действительно поставит его по другую сторону, пусть не закона, но собственной совести.